Сладостный МИФ, или мифтерия жизни - Страница 38

— Да нет в общем-то, — признала она. — Но ты с таким интересом заглядываешь мне за корсаж, что для Великого Скива, который так много путешествовал, это просто странно. В этом измерении что, нет женщин?

Согласен, я, конечно, заглядывал, но не ожидал, что она это заметит… и тем более станет комментировать. Но уж чему Ааз научил меня за все эти годы, так это камуфлировать свои промахи словами.

— Да нет, у нас тут есть женщины, — с улыбкой сказал я. — Но, честно говоря, мне кажется, что к тебе за корсаж будут заглядывать в каком угодно измерении.

Она улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках и явно гордясь собой.

— Но при всем том, что зрелище это действительно захватывающее, — светским тоном продолжил я, — сейчас у меня интерес в основном профессиональный. Ты единственный, кого я знаю, кроме Кальвина, уроженец Джиннджера, и мне интересно, что это у вас за трюк с изменением размеров — просто чары личины или вы и в самом деле меняетесь?

Если уместно говорить об этом самому, то ведь и правда получилось довольно неплохо для срочного выхода из затруднительной ситуации? В любом случае Дафни, похоже, все это проглотила.

— А, ты об этом, — произнесла она, снова поводя плечами. На этот раз мне удалось удержаться, и я продолжал смотреть ей в глаза. Не стоит испытывать судьбу. — Это все по-настоящему, мы действительно изменяем форму. Это одно из самых важных умений для джинна, а тем более для джинны. Если твое измерение специализируется на исполнении желаний, то надо быть готовым удовлетворить любые, даже самые фантастические требования.

Перед моим мысленным взором мгновенно пронеслись кое-какие совершенно непечатные фантазии с участием Дафни, но она еще не закончила говорить.

— Это касается не только размера… в смысле роста. Мы можем принимать любые пропорции в соответствии с нашими местными стандартами для настенных календарей. Вот смотри.

С этими словами она начала демонстрировать мне одну из самых впечатляющих коллекций женских форм, когда-либо мною виденных… и все это была она! За недолгое время она побывала тонкой и гибкой как тростинка, потом полногрудой, потом длинноногой, в то же самое время меняя цвет волос и их длину и переходя от нежной матовой бледности к смуглому цвету «лица, гораздо более темному, чем ее прежний бронзовый загар. Я решил, что, где бы ни находилось то измерение, в котором водятся эти самые календари, мне обязательно надо там побывать… и поскорее.

Побочная реакция оказалась гораздо менее предсказуемой. Может, это получилось из-за того, что в последнее время я так много думал о женщинах и о женитьбе, но при виде этой демонстрации навыков по изменению формы мне вдруг пришло в голову, что из Дафни получилась бы интересная жена. Подумать только: женщина, которая может принимать любые размеры, форму и свойства по желанию! Это заметно снижает риск заскучать, видя перед собой всю оставшуюся жизнь одну-единственную женщину.

— Очень впечатляет, — произнес я, усилием воли подавляя свои предыдущие мысли. — Слушай, а ты никогда не думала стать фотомоделью?

Глаза Дафни на мгновение сузились, но потом лицо ее разгладилось.

— Надо понимать, ты хотел сказать комплимент? — поинтересовалась она.

Этим она меня по-настоящему смутила.

— Конечно, — сказал я. — А что? Получилось что-то другое?

— То есть я настолько привлекательна, что могу этим зарабатывать себе на жизнь. Ты это имел в виду?

— Ну, в общем… да. Только когда ты вот так это говоришь, получается действительно что-то сомнительное.

— Ты и наполовину себе не представляешь, до какой степени, — заявила джинна, закатив глаза. — Видишь ли, Скив, я уже пробовала играть в эту игру… и ты прав, я действительно это могу, и деньги там неплохие. Вся беда в том, с чем это сопряжено.

— Не понимаю, — признался я.

— Конечно, со стороны работа модели может показаться пределом мечтаний, но на самом деле это не так. На этой работе, между прочим, приходится долгие часы оставаться в очень неудобном положении. Например, большинство людей любит ходить на пляж, но попробуй-ка просидеть шесть часов в полосе прибоя, где о тебя разбиваются волны, пока этот чертов пушкарь прицелится и поймает свет… а потом часто оказывается, что снимок в дело не пошел.

Я сочувственно кивнул, гадая про себя, кто же такой этот «чертов пушкарь» и почему она должна сидеть на месте, пока он в нее целится.

— Потом, все почему-то думают, что быть фотомоделью — это высокий статус,

— продолжила Дафни. — Статус тут примерно такой же, как у куска грудинки на мясном прилавке. Ты можешь быть в центре всеобщего внимания, но для людей, которые с тобой работают, ты просто столько-то фунтов мяса, которое надо выигрышно расположить на витрине и поудачнее толкнуть. Я вообще-то не меньше любой другой женщины люблю, когда мое тело кто-то трогает, но мне хотелось бы думать, что при этом этот кто-то думает обо мне. А то получается, что ты манекен или марионетка, которую передвигают, чтобы добиться нужного эффекта.

— Угу, — кивнул я, подумав про себя, что если мне когда-нибудь выпадет шанс дотронуться до ее тела, то я уж точно во время этого процесса буду сосредоточен на ней.

— И разумеется, еще приходится поддерживать себя в форме. Большинство женщин считают, что они выглядели бы лучше, если бы сбросили пару фунтов или немного повысили мышечный тонус… и многие время от времени работают над этим. Так вот, я тебе могу сказать, что, когда твой кусок хлеба зависит от того, как ты выглядишь, поддержание себя в форме становится уже не хобби, не времяпрепровождением на досуге, а полноценной работой, требующей полного рабочего дня. Вся твоя жизнь крутится вокруг диеты и упражнений, не говоря уже об уходе за лицом и волосами. Разумеется, тут у меня есть преимущество, поскольку я могу изменять форму, но уж поверь мне: чем меньше ты прибегаешь к помощи магии, тем меньше перегружаешь систему и тем дольше протянет твоя машина. И кстати, не следует забывать: что бы ты ни делала для поддержания приличного внешнего вида, все равно это борьба со временем, и она изначально обречена на поражение. Конечно, у джинны срок жизни побольше, чем у женщин других измерений, но возраст все равно когда-нибудь берет свое. Стратегические участки, которые прежде притягивали взор, начинают терять упругость и обвисать, кожа на шее и на руках делается все больше похожа на гофрированную бумагу, и тут уж не успеешь и глазом моргнуть, как окажешься за дверью, а на твое место возьмут кого-нибудь из бесконечной череды молодых и подающих надежды. Ужасно, правда?